Акинджий не дождался ответа, опустил голову и продолжил отскребывать еду. Они были в центре Дешту, под носом у Матери Ветров, убегать отсюда так же бессмысленно, как переходить Гнилое море под обстрелами.

Снаружи проход преградил грифон. Бекир на миг замер, размышляя, как перелезть через животное. Он осторожно поставил ногу у клюва и подумал, что тот перекусит ее сейчас. Веки грифона дернулись.

Талавир оглянулся на Бекира и прижал пальцы к губам. Взгляд Полномочного пугал. Глаза были стеклянные, как у находившегося в трансе. Бескровные губы содрогались от неслышных слов.

— Я хочу предупредить Болбочана. Нам понадобится больше людей.

прошептал Бекир, до конца не понимая, слышит ли его Полномочный.

Талавир кивнул и положил руку на лапу грифона. Не просыпаясь, животное отодвинуло голову. Бекир потащил Черную Корову и Ниязи за собой.

После удушья барака было приятно наполнить легкие ночным воздухом.

Кое-что. Высоко в небе светилась Йылдыз — звезда Девы. Под ней краснели огни

Матери Ветров.

— Лучше немного отойти, чтобы акинджии не услышали, — сказал Бекир.

Ниязи сонно кивнул. Они отошли к развалинам соседнего барака. Йылдыз скрылась за Матерью Ветров — и стало казаться, что сама Станция излучает божественный свет, но почему-то теперь холодный и неприветливый, как испарения над ядовитыми болотцами в лучах заходящего солнца. Воздух словно застыл.

Бекир спросил себя, как давно они видели перекати-поле и смогут ли вызвать его сюда — к мукоэде ляинер. Он снял с шеи свисток и протянул мальчику-лисенку. Черная Корова зябко съежилась. Ниязи прочистил горло и спел тоненьким голоском:

Эй-гей, бинбашкорай!

Он трижды повторил слова. В конце каждой фразы Бекир свистел, но ничего не произошло. Перекати поле не появилось.

— Ты уверен, что все правильно запомнил? — в отчаянии спросил Бекир.

— Да, разве не помнишь? Дед ее тоже пел. Думаешь, он и с этим обманул?

— Я не знаю. Забудь, все равно это глупая идея. Обмен через несколько часов.

Они бы все равно не успели.

Бекир до последнего верил, что Армия урод придет вовремя и звать их не понадобится. Подсознательно оттягивал момент вызова перекатиполя, потому что думал, что Болбочан вот-вот их встретит. А до этого Бекир мог справиться сам. Он же взрослый, прошедший обряд засева Дешту кровью. Но Армия уродов все не появлялась. А в нем, как ядовитая ялга, разрасталось уныние во всех, а особенно в собственных силах. На что он рассчитывал? Он только беспомощный ребенок.

— Это был твой план? Вызвать Болбочана в момент? — Черная

Корова не смогла скрыть разочарования, но потом будто почувствовала его мысли.

— Может, они и успеют? Кроме того, Полномочный с грифоном и акинджией. Всё очень хорошо. — Девочка потерла ладони и зевнула. Она верила в это так же сильно, как и в то, что является неудачной жертвой, которой невозможно навредить.

— История с Азизом-бабой или Марком Дорошем тебя ничего не научила? -

Досада Бекира наконец-то попросилась наружу. Как она могла быть такой наивной?

— В Деште каждый сам за себя.

Ниязи отвел глаза. Если он и думал иначе, то спорить не решался.

— Ты ошибаешься. — В глазах девочки заблестели слезы. — Марк Дорош был хорош. Может, потому Ма сказала, что он твой отец.

Бекир уже не мог удержаться:

— Сколько раз ты его видела за жизнь? Почему он о тебе не рассказывал армейцам, почему перед смертью не передал им под опеку?

— Я не знаю. Зачем ты меня об этом спрашиваешь? Он был хорош, -

повторила Черная Корова.

Ниязи обхватил ее руку лапками, пытаясь успокоить. Этот жест разозлил Бекира еще сильнее.

— Мы оказались здесь из-за лжи. Твой дед отправил нас за Золотой

Колыбельку, которой не существует!

— Старшие Братья всегда за нами следят, — раздался за его спиной голос Талавира. — Вы так орете, что побудите акинджиев. И в конце концов привлечете внимание Станции.

В свете Йылдыз от налипшей соли Полномочный блистал не хуже ядовитых болотцев, и в первый момент Бекир было подумал, что это призрак из Шейх-Эли.

— Еще несколько часов. Вам лучше поспать. Сон иногда дает ответы. -

Талавир вытер слезы из щеки Черной Коровы. Девочка благодарно улыбнулась.

— Отец говорил, что все мы только сон бога. Мы ему снимемся. А если спящему прошептать другое, то сон изменится. Может, потому он отправил это

Белокуну? — Она коснулась тумара на шее. — Может быть, богу надо сказать правильные слова — и Дешт изменится?

Ниязи кивнул Талавиру, молча взглянул на Бекира и потащил девочку обратно в барак. Они правильно почувствовали, что Полномочный пришел к нему.

Начало светать. Горизонт загорелся фиолетовым. Лучи отразились в гнилых болотах. Мертвый солончак заблестел всеми оттенками розового.

— Хорошо, правда? — спросил Полномочный.

Красота рассвета охладила Бекиру. В голове закружились слова Черной Коровы:

"Может, богу надо сказать правильные слова — и Дешт изменится?"

— Как думаете, Золотая Колыбель могла бы повлечь обратные изменения?

Вернуть во времена вспышки, когда было так много зелени, воды и жизни?

— И была война, а Старшие Братья имели гораздо больше власти, — по-своему завершил Полномочный.

— Никогда не пойму, как можно было воевать, имея так много, как до

Вспышек. — Бекир на мгновение задумался, а потом вдруг спросил: — Вы тоже воевали?

Он принялся проверять карманы. Наконец вытащил то, что искал, и протянул Полномочному. Света было недостаточно, Бекир чиркнул зажигалкой. В желтой вспышке мужчины на выцветших фото показались зловещими и безжизненными. Талавир наклонился поближе, но брать агитку в руки не стал. Будто боялся нечаянно коснуться парня. Слабое пламя тревожно задрожало.

— Ни одного не узнаю. Ничего не помню о прошлом. Может, среди них

есть даже я, но эти лица мне не говорят.

— Среди них даже вы? — не понял Бекир, убирая пальцы из стулового колесика зажигалки. Огонек мгновенно погас. — Раньше у вас было другое лицо?

— Не знаю,